Наталья Ларионова: «Партнёрство, как брак: может быть только по обоюдному согласию»

Директор Департамента развития малого и среднего предпринимательства Министерства экономического развития России Наталья Ларионова рассказала о том, как развивается партнёрство государства и малого и среднего бизнеса, каковы специфика и механизмы поддержки проектов, инициированных предпринимателями малой сферы.

– Формат партнёрства крупного бизнеса и государства более или менее понятен, хотя и там есть нерешённые проблемы. А какие возможности для сотрудничества государства и малого и среднего бизнеса?

– Действительно, в словах «государственно-частное партнёрство» прежде всего видится присутствие крупного бизнеса, выполнение каких-то крупных и  суперкрупных проектов – строительство дорог, морских портов, аэропортов. Однако, на мой взгляд, государственно-частное партнёрство – это когда две стороны вместе решают какую-то задачу. ГЧП определяется не количеством денег, а  желанием совместно достигать какой-то цели. Когда речь идёт о малом бизнесе, мы  воспринимаем себя партнёрами тех компаний, которые решают какие-либо конкретные задачи и вносят в развитие страны свою частичку труда.

Показательным был прошлый год. Мы уже почувствовали, что страна вышла из  кризиса. В рамках федеральной программы государственной поддержки малого и  среднего предпринимательства мы пришли к выводу, что нужны новые механизмы. Надо ближе пообщаться с бизнесом – понять, что ему надо, чтобы это партнёрство вообще зародилось. Партнёрство, как брак: только по обоюдному желанию может быть.

Когда мы идентифицируем проблему, которая есть у малых и средних компаний, и  находим место государства в решении этой проблемы – здесь и возникает партнёрство. В этом году у нас практически вся программа развернулась на то, чтобы подставить плечо малым и средним компаниям, которые занимаются модернизацией производства. В чём специфика поддержки малого бизнеса? Мы  помогаем каждому конкретному предприятию провести «перевооружение», и когда складываем все эти предприятия, то видим масштаб изменений, происходящих во  многих регионах сразу. То есть мы занимаемся той самой модернизацией, тем самым повышением уровня технологической и технической обеспеченности, о которой сейчас говорится.

– Это финансовая поддержка компаний?

– Наша федеральная программа – это действительно реальный финансовый инструмент поддержки. Мы говорим малым и средним компаниям: «Если вы  занимаетесь техническим перевооружением (привлекаете ли вы банковские кредиты, берёте ли оборудование в лизинг или просто вкладываете свои деньги), мы как государство будем участвовать в этом финансово, давая вам определённую субсидию».

Простейший пример поддержки, который запущен в этом году: если предприятие купило новое оборудование на 20 млн рублей, мы готовы дать ему ещё 10 млн рублей, чтобы оно докупило необходимое оборудование.

С моей точки зрения, такие механизмы, когда государство помогает предприятиям в решении конкретных задач, которые работают в целом на страну, –  это самый важный элемент государственно-частного взаимодействия с бизнесом.

Малый бизнес может привлекаться и в партнёрстве крупного бизнеса с  государством. Мы предлагаем крупным компаниям часть функций отдать по  аутсорсингу независимым малым компаниям, например, приготовление пищи, клининговые услуги. Ни одна крупная компания в Европе не держит свой штат людей, которые это выполняют, – вокруг крупных компаний существует сеть малых компаний.

У нас пока есть только один пример – «КамАЗ», который вместе с  правительством Татарстана проводил такую работу. Они договорились, что правительство Татарстана при поддержке федерального министерства делает промышленную площадку 100 тыс. кв. метров. Затем «КамАЗ» выводит часть своих производств на эту площадку и даёт заказы малым предприятиям. Малый бизнес становится на ноги и начинает самостоятельно дополнительно работать на  рынке.

В этом году Минэкономразвития предложило всем крупным компаниям вместе реализовать подобные проекты. Они выводят на аутсорсинг свои услуги, а мы как государство готовы идеологически и финансово поддержать вновь возникающие малые компании. Мы ввели новую опцию в нашей программе. Постепенно разрабатываются в  рамках финансовой программы механизмы поддержки малых, средних и крупных компаний, где мы не диктуем правила поведения и готовы в их реализации стать настоящими партнёрами.

– Подкреплены ли такие программы законодательно или нужны законы, которые бы обеспечивали нормативно-правовую базу поддержки малых и средних компаний в этой части?

– Иногда необходимость закона должна созреть, тогда он заработает. Нужна отработка его грамотной, юридически выверенной структуры. Со своей точки зрения, я вижу чётко одну проблему. Наше бюджетное законодательство в  технологии предоставления поддержки пока не видит этого инструмента. Мы  понимаем, что могли быть более интересные и эффективные модели взаимодействия. Но Бюджетный кодекс нам этот манёвр не даёт совершить.

Сейчас идёт дискуссия по развитию частных промышленных парков – они тоже пример государственно-частного партнёрства. Мы признаём, что когда государство что-то начинает строить, это бывает долго и по стоимости может меняться в  процессе строительства. Частные же компании создают промышленные парки гораздо быстрее и эффективнее.

Нам как государству важен результат, чтобы в стране было большое количество промышленных площадок, куда бы пришёл малый предприниматель, «воткнул вилку в  розетку» и начал работать. Нам интересен такой промышленный бизнес, и мы ищем пути, как нам поддержать эти частные промышленные парки.

– Какие институты финансирования откликаются на ГЧП с малым и  средним бизнесом?

– У нас сейчас появилась система гарантийных фондов. Ещё 5 лет назад её в России не было, хотя она развита во всём мире.

Какие финансовые проблемы у малой компании? Вроде бы и бизнес хороший, и  банк был бы готов дать кредит, да в залог оставить нечего. Для этого и нужна система гарантийных фондов – своего рода денежный государственный мешок. За  счет объёма денег фонда даётся поручительство. Этот гарантийный фонд берёт на  себя переговоры с банком, закрывает долги малого или среднего предприятия и  занимается реструктуризацией долга, если у бизнеса появились проблемы. Так как эти государственные фонды (они есть в каждом регионе) нацелены на то, чтобы бизнес сохранился, они прорабатывают более длительную рассрочку. Система фондов – это идея, предложенная нами как государством, на которую откликнулись банки.

Сейчас у нас действует 80 региональных фондов, 470 банков-партнёров, которые верят нашим региональным гарантийным фондам. У нас уже выдано свыше 120 млрд рублей кредитов под эти поручительства. Их объём будет только нарастать.

Эти гарантийные фонды – постоянная капитализация. Государство один раз вложило в них около 30 млрд рублей, и каждый год они приносят средств больше чем в 1,5 раза. Даже если предположить, что мы прекратим их финансирование, они продолжат работать. Они уже работают вне связи с бюджетным циклом. Запускали мы  эти программы очень тяжело, находили с банками точки соприкосновения, выяснили претензии друг к другу и, я считаю, добились консенсуса, который позволяет работать надёжно и качественно. Понятно, что нет предела совершенству. Но  всё-таки деловая практика сложилась.

– Уже есть какие-то первые результаты? Они видны?

– Они исчисляются тысячами кредитов. Компании работают, бизнес налаживается. Поэтому все те кредиты, которые идут по линии фондов, – это кредиты, без которых бы просто не было бизнеса.

– Предположим, сложилась ситуация, когда малый бизнес, который вы  поддержали, прогорел. Что в итоге? Напрасно потраченные средства?

– Конечно, когда идёт распределение средств, всегда есть риск, что бизнес не  состоится. В этом случае я привожу пример США. У них в первые 1,5–2 года даже среди компаний, которые поддерживаются, 80% прогорают. Но практически большинство таких предпринимателей – примерно 70% – второй раз начинают дело. Если ты почувствовал вкус предпринимательства (даже прогорел в первый раз), возвращаться на уровень наёмного работника уже очень сложно.

Если открыть американскую программу поддержки бизнеса, видны две цели: первая – создание нового бизнеса, вторая – поддержка тех, кто начал, но  прогорел и хочет начать заново. Они этого не боятся. Они, наоборот, считают, что во второй раз начинать даже хорошо.

Если нет откровенного мошенничества, что является уголовным делом, надо бизнес поддерживать. Нельзя жить в иллюзии, что мы отберём такие бизнесы, которые никогда не прогорят. Бизнес – он на то и бизнес. Завтра будут какие-то непонятные ситуации на рынке, что-то в налогах изменится, ещё что-то произойдёт, и наши субсидии не смогут на это повлиять. Поэтому повторюсь: если нет мошенничества, мы считаем, что ничего страшного не произошло. Этот человек, как правило, обязательно вернётся к своему делу, имея за плечами опыт.

– Вошла ли социальная сфера в круг вопросов расширения партнёрства малого бизнеса с государством? Есть ли яркие примеры из вашей практики такого сотрудничества?

– Этой темой мы серьёзно занялись только в этом году. Около 10 регионов подключилось к программам социального предпринимательства. Может очень интересный проект получиться по поддержке частных детских садов. Есть регионы, которым это интересно, они хотят сделать отдельные программы у себя и  интенсивно заниматься этой темой. Я могу сказать, что единственный нормативный акт, который есть в Российской Федерации, со словами «социальное предпринимательство» – это наш приказ.

Мы косвенно подошли к этой теме, когда занимались проблемой моногородов. Потому что надо было искать неординарные решения, чем в них занять людей.

Есть такой пример, мне кажется, очень яркий. В одной из подмосковных деревень молодёжь придумала проект «i-Огород», который даёт возможность каждому желающему иметь собственный огород, не выходя из дома или офиса. Кстати, это первый в мире сельскохозяйственный интернет-сервис для создания и управления собственным огородом.

Нужно заплатить небольшие деньги за грядку, на которой агрономы этого проекта вырастят овощи, зелень для купившего её гражданина или компании. При этом можно зайти на сайт проекта и посмотреть, как они растут, как их поливают и т.д. А когда они созреют, компания отправит их посылкой или можно приехать лично и собрать урожай. Многим стало интересно, что у них есть грядка, на  которую не надо ездить, но в любой момент можно посмотреть, что там растёт, а  потом ещё получить экологически чистые продукты. Такие вещи чиновник не  придумает никогда, а в забытой богом деревеньке молодёжь создала бизнес.

Можно привести ещё один пример социального предпринимательства – фонд Вагита Алекперова «Наше будущее», где много интересных идей. Мы увидели, что к  проектам фонда можно подключиться государству, чтобы делать их совместно.

Я надеюсь, что по итогам этого года появятся реальные примеры. Тема начала развиваться. Социальный бизнес ценен идеей даже больше, чем бизнес обыкновенный. Конечно, мы можем подставить финансовое плечо, поддержать, в том числе морально, политически, но этот бизнес креативный, где идеи исходят от  самих предпринимателей.

Обычно молодёжь очень хорошо генерирует такие идеи, поэтому мы хотим с  «Росмолодёжью» объединиться. У них проходит большое число конкурсов, и мы намерены сделать опцию по социальному предпринимательству.

– Инновационные проекты тоже в сфере вашего внимания?

– Безусловно, мы поддерживаем такие проекты, например, инновационные предприятия, специализирующиеся на разработке полной системы подготовки производства, от компьютерного проектирования до изготовления и контроля деталей – центры прототипирования. Такие центры очень помогают малому бизнесу: в них можно получить модель любого товара, задуманного предпринимателем, и  увидеть реально, как он будет выглядеть. Центр прототипирования из Новосибирска даже придумал и изготовил замысловатую фигуру – прототип государственно-частного партнёрства.

Мы совместно с НИТУ МИСиС и Российской венчурной компанией (РВК) запускаем подобные проекты «ФабЛабов» – инновационных производственных лабораторий для студентов и школьников. В них будет вестись обучение цифровому  моделированию и изготовлению объёмных прототипов разрабатываемых конструкций любого назначения. Студент, прошедший такое обучение, уже будет подготовлен для работы на современном производстве, а школьники скорее захотят пойти учиться не  на юриста или менеджера, а на инженера.

Я думаю, через какое-то время крупный бизнес, заинтересованный в подобных разработках и подготовленных кадрах, сам протянет руку нам для совместного сотрудничества по этим направлениям.

ПР