Иван Родионов: «“Сладкого” ИТ-бизнеса сегодня в России нет»

Профессор НИУ «Высшая школа экономики» и Российского государственного гуманитарного университета, председатель совета директоров ОАО «Ростелеком» Иван Родионов достаточно сдержанно оценивает как сегодняшнее состояние российских информационных технологий, так и ближайшие перспективы их дальнейшего развития. В то же время он чётко обозначает цели, к которым нам следует стремиться в этой области.

– Дайте, пожалуйста, общую оценку состояния российской ИТ-отрасли.

– Поводов для оптимизма, увы, немного. Нормальные инвесторы публичного рынка российские ИТ-компании не воспринимают, причём уже давно, с начала 1990−х, по  одной простой причине: при импорте оборудования практически всегда есть нарушения.

Покупают у «серых» импортёров как добросовестные приобретатели, и формально их к суду привлечь нельзя. Но тем не менее риски большие. Они связаны, например, с тем, что таможня может арестовать склад «до выяснения…» При этом, как правило, оборудование пропадает.

Чтобы нивелировать такие риски, в бюджетах компании должны быть резервы, которых, как правило, нет.

Сначала аудиторы на это смотрели сквозь пальцы, но сейчас, в последние 5–6 лет, ужесточили свою позицию.

Второе обстоятельство. Не секрет, что большинство ИТ-проектов, которые осуществляют российские компании (и государственные, и частные), всегда предусматривает откаты. Это, к сожалению, уже обычная практика.

– К ещё большему сожалению, это беда не только этой отрасли.

– Согласен, но только отчасти. В других отраслях вред от этого как бы менее чувствителен. В ИТ-отрасли маржа (как в части торговли, так и в части услуг) у  нас очень низкая. Вы же из прибыли отдаёте что-то, значит, у вас остаётся меньше, чем у зарубежных компаний, и вы выглядите непривлекательно. А не принимать во внимание эти затраты – на это не пойдёт ни один аналитик, ни один инвест-банкир.

Получается, что если платить все положенные налоги, компания, импортирующая «железо», будет неконкурентоспособна. А значит, её не воспринимают потенциальные инвесторы. Впрочем, похожая ситуация, например, в секторе бытовой техники, оборудования для связи и многого другого…

Маржевость такого вроде бы эффективного бизнеса, если его вести чисто, будет на уровне 5–6%. С этой точки зрения лучше положить деньги в тот же Сбербанк, инвестор будет получать больше и не будет рисковать практически ничем.

– Но есть же компании с прозрачным бизнесом?

– Да. Несколько ИТ-компаний этот вопрос решили, у них международная отчётность нормальная. Но им это стоило больших усилий, причём в тот период, когда рынок рос. Другие об этом не задумывались, потому что им почему-то казалось, что благоприятная ситуация на рынке будет вечно.

После кризиса 2008 года, например, IBS сознательно отказался от дистрибуции техники, фактически выведя это направление из состава группы. Потому что трудно и малоприбыльно.

Что интересно, в России бывали всплески интереса к ИТ-услугам. Но этот интерес не вылился в реальный спрос.

В 1990−е это была больше дань моде. Если ты хочешь иметь дело с зарубежными партнёрами, ты должен говорить инвесторам, что у тебя нормальный ERP.

В 2001−м был кризис ИТ, все вообще перестали заниматься этим направлением. А  начиная с 2002–2003 годов цены на сырьё стали такими хорошими, что, собственно, главное было – пользоваться конъюнктурой рынка. Тут уж не до эффективности и  ИТ.

А потом пришёл кризис 2008 года. Кого первым делом сокращали? Правильно, ИТ-бюджеты и «айтишников».

Потом, когда всё начинает выправляться, собственник думает: «А как же быть? Может быть, сделать что-то, что позволит работать более надёжно?» Но тут ещё одна проблема. В отрасли большая доля человеческого труда. Значит, много людей. А раз много людей, значит, много проблем. Это внутриотраслевые факторы.

Ещё один фактор – макроэкономический. Он связан с тем, что вся налоговая система в нашей стране построена с ориентацией на сырьевой бизнес, на компании с немалой долей прибыли, которым не мешает НДС, которым не мешают отчисления на  социальные нужды. К тому же они практически всегда имеют приоритет в возврате НДС. А доля труда у них сравнительно невелика.

В принципе некоторые компании, которые изначально занимались в данном сегменте торговлей, могли бы со временем стать интеграторами, а потом и  ИТ-сервис-компаниями. Но этот, достаточно известный в других отраслях путь не  показался им заманчивым: маржа небольшая, проблем много… Бизнес получается удачным, когда есть своего рода симбиоз продавца и покупателя, например, «КРОК» и Сбербанк, «Инвижн» и «Ростелеком». Но и при этом компания, замкнутая на  одного, основного, клиента не становится привлекательной для рынка.

Получается, что сейчас в ИТ наиболее интересным вариантом является бизнес, возникающий как бы на стыках двух направлений. Связанный, скажем, с социальными сетями.

– А какие-то магистральные, перспективные технологии сейчас просматриваются?

– Например, то, что сейчас называют облачными решениями. Об этих технологиях сейчас очень много говорят, что, несомненно, справедливо. Технологии очень эффективные, но результат их применения для бизнеса может быть неоднозначным: рынок сожмётся в разы за счёт того, что сами услуги станут в несколько раз дешевле. Так же как, например, в случае Skype. Есть рынок услуг междугородной телефонной связи. Сейчас его можно оценить, наверное, в 4 млрд долл. Если вы  его переведёте на Skype, то будете получать примерно 500 млн долл.

Да, людям, тем, кто пользуется этой связью, это во благо. Понятно, что звонить они станут больше. Но не в 7 же раз.

То же самое происходит с «облаками». Явная польза – это то, что потребитель получает всё существенно дешевле.

Получается, что такого «сладкого» ИТ-бизнеса сегодня в России нет.

– Но за рубежом-то, наверное, есть?

– Да, там многие проблемы решаются. Но и условия для развития всё-таки отличаются от наших. Именно поэтому многие российские компании ориентированы в  первую очередь именно на зарубежные рынки. Здесь речь идёт либо об  аутсорсинговом программировании (это у нас получается очень неплохо), либо о  создании каких-то интернет-бизнесов, которые потом продаются зарубежным компаниям.

По-видимому, направлением, способным эту проблему решить, мог бы стать путь, которым как раз и занимается рабочая группа Комиссии по телекоммуникациям и  информационным технологиям РСПП. Группу возглавляет заместитель генерального директора ОАО «Связьинвест» Михаил Лещенко. Тема эта связана с развитием широкополосных сетей нового поколения.

Связь сама по себе, тем более связь на новом ИТ-уровне, – отрасль специфическая, в чём-то напоминающая… сельское хозяйство, точнее –  огородничество. Посеяли, сняли урожай, а потом нужно снова готовить землю к  следующей посевной: перекапывать, удобрения вносить. То есть вкладывать силы и  средства.

С начала 1990−х годов российскими телекоммуникационными компаниями были вложены в инфраструктуру десятки миллиардов долларов: «посеяли». Потом сняли «урожай», причём неплохой. Но уже с середины «нулевых» годов возникла потребность готовить почву к новой «посевной», обновлять инфраструктуру в  соответствии с последними техническими достижениями, потребностями клиентов. А  ситуация сейчас такова, что у компаний явно недостаточно средств. Экономика находится в предкризисном состоянии, да и значительного роста спроса на услуги не предвидится. Речь идёт о вложении примерно 50–70 млрд рублей, а все наши телекоммуникационные компании могут себе позволить направить на это 5–7 млрд рублей в год. То есть модернизация может затянуться лет на 10, что лишает сам процесс всякого смысла. Потому что через десятилетия появятся технологии уже другого поколения.

За рубежом также столкнулись с подобными трудностями – и в Европе, и в Америке. В то же время в Австралии, в Новой Зеландии таких проблем нет, потому что там финансирование модернизации отрасли взяло на себя государство. Вообще, решить эту задачу без поддержки государства вряд ли представляется возможным.

– Вы предлагаете и нам пойти таким путём?

– Почему бы и нет? Речь ведь не идёт о благотворительности, безвозмездной помощи. Часть средств, меньшую, вкладывает бизнес, остальное даёт государство в  виде кредитов. Не очень рискованное, достаточно надёжное вложение средств. Примеров, когда государственные деньги тратятся неизвестно на что, можно привести немало. Здесь другой случай.

К тому же, если появится такой проект, это хороший шанс привлечь к нам западных производителей. Сейчас, в кризисных условиях, они будут очень заинтересованы в этом. Построят новые предприятия, и будем мы их воспринимать как наши. Например, считаем мы «нашим» «Форд» в Ленинградской области. Станет таковым и какой-нибудь завод Cisco.

– Тем более при условии дальнейшей локализации производства…

– В электронике о локализации пока всерьёз говорить не стоит. Но такой проект за 3–4 года мог бы увеличить долю высокотехнологичной продукции в  отрасли вдвое. С другой стороны, если появится новая инфраструктура, на её основе можно строить эффективный и высокотехнологичный малый и средний бизнес –  более соответствующий модели инновационного роста, чем, например, торговля в  ларьках.

Эту идею я вынашиваю и продвигаю уже 4 года, в том числе через РСПП. Пока, правда, без особого успеха, но продолжаю предпринимать попытки.

– Какая-то не очень радостная картина вырисовывается, если говорить о сегодняшнем дне. Больше проблем и трудностей, чем реальных перспектив…

– О проблемах надо как минимум знать, понимать их причины. А перспективы есть. Хотя, если говорить о направлениях, которые очевидны, перспективны и  понятны, то их в принципе не так много. Я не буду говорить сейчас о проектах, связанных с Интернетом, с консолидацией аудитории для капитализации через рекламные доходы. Это очевидно, но неинтересно.

Если задуматься, то проблемы, которые сейчас есть в ИТ, замыкаются на одном – распознавании смысла. Если вы умеете распознавать смысл, вам открывается возможность и машинного перевода, преобразование голоса в текст, преобразование текста в голос.

На самом деле есть текстовые системы, которые «машинным» ровным голосом что-то говорят. Предположим, лётчику: «Внимание. Опасность». Без восклицательных знаков, что слышится дико. Есть слово, но нет ощущения опасности. Это совсем не то, что нужно: был бы распознан смысл – компьютер бы  орал. В проблему распознавания смысла упираются интересные и потенциально привлекательные решения, не раз, кстати, описанные в научно-фантастической литературе. Например, есть не реализованная пока идея телефонного аппарата, по  которому ты говоришь по-английски, а собеседник слышит уже русский перевод, передающий все эмоциональные оттенки. За рубежом и у нас над этим настойчиво работают, но ошеломляющих успехов пока нет.

Если эти работы в мире принесут успех, то для нас просто купить технологии –  не выход, в силу особенностей русского языка. То есть остаётся ниша, которую нам можно и нужно занять. И если получится удачно, будет возможность применить методы и для других языков. То есть можно стать вполне конкурентоспособными за  рубежом.

Есть очень большой класс работ, связанный с супервысокой компьютерной мощностью. Всё что называли раньше супер или гипер, или хайпер-ЭВМ.

Там есть интересные задачи. Они позволяют рационально использовать безграничные ресурсы. В принципе к этой же задаче через какое-то время сойдутся облачные вычисления. Если вы получаете возможность задействовать все компьютеры всего мира сразу на решение своей задачи, всё равно придётся делать это наиболее разумно. Для каждого такого случая придётся создавать свою операционную систему. Настройка операционных систем для такого рода неограниченных ресурсов – это интересная проблема. У нас есть специалисты, есть люди, которые этим занимаются на мировом уровне.

Очень любопытная вещь – интеграция медиа: в автомобиле, на яхте, в самолёте или в доме. Наибольшее развитие это получило сейчас в дорогих автомобилях. Там внутренняя медийная система почти интегрирована. Понятно, что это будет и в самолётах. В конечном счёте это придёт и к нам домой. На мой взгляд, очень интересное и перспективное направление с точки зрения выращивания стоимости бизнеса.

Ещё одно – это сети, которые образуются без участия человека, живут своей жизнью.

Вы можете сделать коробочку величиной с зажигалку, которая будет жить на  одной стандартной батарейке год и позволит из сотни таких коробочек сделать охранную систему. Вам не надо тянуть никаких проводов. Вы просто прикрепили коробочки на нужные места, к каждой подключили какой-то датчик (либо движения, либо тепла, либо ещё чего-то). Они сами между собой связались, одна из них стала точкой выхода в сеть. Вы знаете, что с вашим домом происходит.

Есть международный стандарт для такого рода обмена информацией между такими коробочками – ZigBee. Когда эту технологию разработали, казалось, что это охранная сигнализация, «умный дом». Оказалось, что применение этих технологий гораздо шире. В чём-то они могут заменить человека.

Например, если вы страхуете большой дом стоимостью более 200 млн долл., вы  обязательно должны раз в квартал проводить геодезический мониторинг: не  накренился ли, не покосился, не просел ли.

Бригада из пяти человек работает неделю. Вы закрепили эти коробочки в  соответствующих местах – информация считывается в режиме реального времени. Экономия существенная, потому что вы больше не платите ежеквартально пяти квалифицированным специалистам достаточно серьёзные деньги.

– Вы говорите, что интересных направлений не так много. Между тем даже те, которые вы назвали, – уже немало.

– Но всё это частности. Это фрагменты общества, в котором мы сейчас еще не  живём, но куда постепенно переходим. Назовите его как хотите: постиндустриальное или просто информационное.

В середине XIX века конкурентоспособность повышалась всегда, когда в любой процесс (производственный, организационный, личный – какой угодно) включалась энергия в более концентрированной форме. Сейчас то же самое будет при подключении информационных технологий. Микропроцессоры стали настолько дешёвыми, что скоро они будут везде, в любых предметах, системах. Везде с ними будет лучше, конкурентнее, чем без них. Информационная нить будет вплетаться в  любую ткань.

В принципе областей для развития ИТ безгранично много. Самое, может быть, трудное – придумывать те, на первый взгляд, неочевидные направления, где можно было бы их применить, сделать это в числе первых и суметь на этом заработать.

За счёт чего получается качественный прирост, так же как в случае более концентрированной энергии? За счёт того, что в отличие от энергии информационная технология не в материальном воплощении (там настолько дёшево и  легко тиражируется), а в содержательном, контентном воплощении не стоит ничего. Контент не исчезает в процессе потребления, использования. Это открывает совершенно новые возможности. А если добавить сюда такое свойство информации, как возможность мгновенного глобального распространения…

– Вселили оптимизм, признаю. Сказка, которая вполне может сделаться былью. Вопрос времени.

– Не такого уж отдалённого, уверяю вас. Надо просто работать. И нужны условия для такой работы. Первое зависит от нас с вами, второе – от государства. Делать сказку былью – увлекательное занятие. Не хотелось бы, чтобы наша страна оказалась на обочине этого процесса.

ПР